— А почему я? Я же не десятник. У нас вроде бы и нет десятников-то…
— Будешь, — решительно заявил Хельги. — Я ведь никого не назначал потому только, что не надо было, и еще потому, что нельзя же кого попало над людьми ставить. Будешь десятником, у тебя и так хорошо получается. И вы двое тоже будете.
Часа через два после тех событий часовой, наблюдавший за древлянами, прибежал в дупло со сногсшибательным известием — осаждающие уходят!
Спустя еще минуту Хельги и с ним еще с десяток любопытных, еле высунувшись из-за тына, наблюдали, как последние ряды древлян скрываются за деревьями, даже не пытаясь обезопаситься от возможных стрел в спину.
Когда лязг оружия затих вдали, Хельги спрыгнул на землю и оглядел свое воинство. Окунь, не в силах справиться с переполнявшими его чувствами, сорвал с головы шлем и подкинул его в воздух. Воевода неодобритешльно посмотрел на воина, затем повернулся и обратился ко всем, кто стоял рядом:
— Обрадовались? А вот кто тут самый радостный, сейчас пойдет на разведку и проверит, вправду ли они ушли, или пакость какую готовят?
Самыми радостными оказались Окунь и Подосён. Оба они были в десятке Ратибора (юного древлянина тоже туда зачислили, чтобы не бродил просто так, а был при деле), так что новгородец уже начал чувствовать нечто вроде начальственного беспокойства за подчиненных.
Оба вернулись где-то спустя час и сообщили, что им удалось проследить за уходящими древлянами почти до самой дороги (благо враги утоптали снег так, что ноги не вязли). Мал действительно уводил своих людей. Причем шли они весьма поспешно, словно боялись, что за ними пойдет большая погоня. Выводов из увиденного разведчики сделать не смогли — один был недостаточно умен для этого, а второй просто не успел набраться боевого опыта.
Зато Лодыжка обо всем догадался сразу.
— Раз уходят, и при этом поспешают, — заявил он, — значит, что-то должно сюда придти такое, чего они и сами боятся. Значит, и впрямь могут сюда собраться оборотни. Потому должно нам делать ноги, пока не поздно. Старик, сколько нам отсюда до Киева идти?
— Если сойдем с ума и пойдем по большой дороге, — невозмутимо ответил Митяй, — то дней шесть, а, вернее, вообще не дойдем — перехватят. А если кружным путем по лесу, то за те же шесть дней только-только из лесу выберемся.
— Значит, — заключил воевода, — поспешать надо, пока еще можно.
Десятники, к которым речь Хельги, собственно, и была обращена, выбежали из дупла и принялись хлопотать, собирая всю дружину.
Вскоре из ворот поселка выехал вооруженный отряд. Кметы направлялись кружным путем в сторону Киева.
Ратибор то приостанавливал кобылу, отставая от своего десятка, то, наоборот, ехал чуть быстрее, продвигаясь в голову отрядя. Так ему было удобнее наблюдать. Бросив беглый взгляд на Подосёна, Леший заметил, что бывший ученик волхва явно чем-то обеспокоен.
— Что такое? — спросил новгородец.
— А? — погруженный в размышления Подосён вздрогнул. — Да ничего особенного, просто тревожно на душе. Побаиваюсь, как бы чего не вышло…
— Да что может выйти? — небрежно махнул рукой Ратибор. — Князь со своими удрал, испугался, поди. Волхва своего, надо думать, с собой взял. Так что никто и ничто нам не страшно! — как бы в подтверждение своих слов он подкинул вверх кинжал и схватил его другой рукой, перехватив в то же время поводья.
— А я все равно боюсь, — упрямо насупился парнишка. — Запах чую… то есть не запах, а вроде него. Похожий от оборотней идет.
— Значит, оборотней боишься? — уточнил незаметно подъехавший десятник Рагдай.
— Нет, эти вам… нам не страшны. А вот если хуже?
— А что может быть хуже?
— Бывшие оборотни, — тихо ответил Подосён. — Это когда человек больше времени в зверином облике проводит, чем в своем собственном, и постепенно человеком быть перестает. Простого оборотня почему так тяжело убить? Потому что в нем две души — звериная и человечья. Зверя ранишь, а человек-то цел, он и рану заживляет, и на этом свете держит. — Леший покрутил головой, пытаясь поудобнее разместить в ней постигаемую сейчас премудрость. Подосён же продолжал рассказывать, явно со слов своего наставника. — И для того, чтобы с оборотнем покончить, надо либо кого-то одного насмерть убить, или серебряным оружием владеть, которое обоих — и зверя, и человека, — сразу бьет.
— А бывшие-то, — напомнил Рагдай, — чем хуже?
— Бывший же оборотень, — заученно продолжал Подосён, — не человек-зверь, а словно бы дважды зверь. В нем уже от человека ничего не осталось, зато он вдвое сильнее и живучее, чем простой оборотень. С такими только сильные волхвы разговаривать могут, зато уж если наберется стая их — а они добром в стаи не сбиваются, надо, чтобы кто-то натравил, — то тогда только держись!
После такого рассказа Ратибору немедленно расхотелось смеяться над опасностями и швыряться ножиками в воздух. А захотелось ему пойти и раасказать то же самое воеводе. Так Леший и сделал.
Хельги покачал головой, потом подозвал Подосёна и спросил:
— Так ты говоришь, они совсем звери?
Тот кивнул.
— И как люди соображать не могут?
Подосён снова кивнул.
— Значит, — решил Хельги, — на привале огораживаем лагерь ловущками на волка. Где простой попадется, там и этот… бывший не пройдет.
Вечером, перед тем, как устроиться на ночлег, добровольцы из младшей дружины вместе с полудюжиной обозников старательно расставляли вокруг облюбованного места падающие бревна и прочие хитрые приспособления. Всю ночь удвоенный дозор не смыкал глаз, а наутро все пошли любоваться результатом.
Под первым бревном неподвижно лежал волк. Самый обыкновенный серый волк. Он был мертв, и это само по себе служило доказательством его обыкновенности — оборотень от перелома хребта не помрет. Так что Хельги с руганью вытащил тушу из ловушки и отшвырнул, велев шедшим сзади убрать падаль куда подальше. Еще два бревна тоже придавили простых лесных хищников. А вот под четвертым…
Под четвертым оказался бывший оборотень. Еще издали он принялся злобно рычать и дергаться, стремясь дотянуться до врагов клыками, каждый из которых не уступал по длине памятному кинжалу Хельги. И хребет его был цел — задние лапы зверя яростно скребли снег.
Рагдай, увидев добычу, нехорошо улыбнулся, достал из-за пояса секиру, подошел поближе и вопросительно посмотрел на воеводу. Тот молча кивнул, и тогда Рагдай одним коротким движением отсек волку голову.
— Ну что же, — подытожил Лодыжка, когда отряд снова тронулся в путь, — это уже неплохо. Таким путем мы хотя бы частично сможем обезопаситься от них, пока не выйдем из леса. Только бы они днем не нагрянули… Только то плохо, что и простых волков в здешних местах несчитано, они нам всю охоту портят.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});